пока бан чан ждёт его, сердце отстукивает азбукой морзе лживо-приятные общения, срываясь на каждом шестом ударе, и что поделать с этим всем — не знает. если идти к врачу, то дам в диагнозе будет брадикардия или, может, тахикардия, или ещё какое-то заболевание, оканчивающееся на «дия», которое бан чана ничем не спасет: не иррациональные чувства к феликсу мешают дышать. бан чан за их странные, застрявшие в дружеском напряжение, не борется, потому что сил бороться у него просто нет, он смирился и расслабился, откинувшись на бушующих волнах, позволяя им кидать из стороны в сторону.

бан чан летит из пустоты в пропасть жизни. с каждой новой встречей с феликсом, острое чувство привязанности разевает свою огромную, как голодного дракона, пасть, чтобы заглотить его сердце целиком, прожевав острыми, ядовитыми губами. огнестрельная, кровоточащая дыра, оставленные прошлыми отношениями в груди бан чана, зашивается под неумелыми, неловкими руками мальчишки, оставляющее лишь отчаянье, вылизывающее ему горло с особым усердием.

одним утром, планируя день, наливая к кружку кофе, бан чан ловит себя на том, что прошлая боль, въевшаяся в него привычками, выпустила его на свободу. осознание это будто окунуло бан чана в жерло вулкана, протащило по грешной земле, скомкало в несколько неровных частей и оставило умирать.

— феликс, — улыбается он ему, практически вымученно и устало; это н-дцатая их встреча, которую выторговывает у судьбы бан чан, будто крадёт у кого-то. между ними всего установленный минимум. вот стоит феликс перед ним, и они оба играют в кошки-мышки, мечутся между рвущими чувствами — пустые, разбитые, опустошённые. иногда бан чану интересно, хочет ли тот сократить расстояние. иногда он шепчет у себя в голове: «сделай же шаг ко мне». феликс от него — наоборот — удаляется. — ты прекрасно выглядишь.

и внутри бан чана хрипит пустота, разносится эхом гулким по всему телу, и даже если ему хочется быть заполненным до краёв, чтобы не потреблять, а излучать — не может, ведь заполнить нечем — ничего не осталось, он растерял всё, что внутри хранилось. общение с феликсом — минное поле; бан чан привязывается за короткий месяц остро, необдуманно, нелогично. феликс наивно-отстранённый, собранный, недоверчивый, вонзающийся под кожу острыми, как лезвие, шипами.

— как дела на работе? — одну из которых бан чан неосознанно ненавидит. глухая, молчаливая ярость у него проскальзывает в кровь, начиная разбухать кривыми узорами жил. каждый раз мысль о том, что кто-то касается феликса — пулевыми выстрелами под кожу — только в тысячу раз больнее. конечно, даже об этой работе они говорят: бан чан спрашивает феликса обо всем, отвечает на каждый неловкий вопрос ядовитой честностью, будто насладиться пытается открытостью. — один мой знакомый достал мне два билета на щелкунчика, и мне бы очень хотелось твоей компании, чтобы не уснуть сразу после начала.

он наступает на те же грабли в этой странной привязанности, натягивающейся между ними, и боится похерить всё, положить всего себя к ногам незнакомого мальчишки, чтобы потом его в очередной раз растоптали, вминая в землю. прошлое бан чана сквозь пальцы утекло, как рассыпчатый горячий песок на калифорнийском пляже, где отдыхали они с хёнджином в их первых приезд туда.

— феликс, осторожнее, — велосипедист проносится мимо, но бан чан не видит ничего, кроме пляшущих болезненных огней перед глазами, от которых хочется кричать во всё горло, захлёбываясь воплем и стоном; будто каждую кость в теле перекручивают в мясорубке. боль в сознании кипит, кружится кислотными слезами перед глазами. боль обрушивается на тело судорогами долгими, игольчатыми, острыми, распаривающими грудную клетку. бан чан чувствует, как горят лёгкие, засыхая, будто на сорокаградусном морозе. чувствует, как боль, проезжается по нему, будто наездник на колеснице, будто тысяча палачей уродуют тело ему. он хочет осесть, перевести дыханием, потому что по позвонкам, словно, электроток проводят.

а потом чувствует — у феликса руки холодные, пахнет от него пылью, пионами и старыми книгами.

— блять, — бан чана тошнит: от боли, от осознания, об чужой, горчащей, обжигающей внутренности, близости. он касается пальцев феликса осторожно и нерешительно, не задерживаясь надолго, будто ждёт очередной штормовой болезненной волны; держит свободной рукой за плечи — почти нерешительно, неловко, помогая сопротивляться удавке вокруг горла, что не даёт даже спокойно дышать.

[indent] находить свою судьбу — равносильно смерти.

— ты в порядке? феликс, посмотри на меня.. всё хорошо? тебе нужно присесть?

( пусть это будет ошибка, пожалуйста ) — кричит у него внутри;
( я не хочу так привязываться ) — ломает его осознание.
бан чан опускает взгляд, рассматривая узоры на их ладонях.